Промчались сотни лет,
осенней ночью
светящейся так ярко, что глаза,
слезились
Я ждал
Не знал каким
Какой
Конечно, эта сфера тогда была решеньем идеальным
Ни страха,
Веселье только…Радость, может быть, задорной рифме, удачному стечению чудес, погоде славной, грозовым раскатам
Твой тайный голос был подобен грому,
оспаривать
как быстро
ведь под лучами солнца все, как один, осыпятся песком.
Ты говорил мне, что готов забрать меня
Сейчас.
Нет никакого прока
Его судьба уже предрешена.
И
слепой стихией массовых инстинктов,
которыми
Я отвечал.
Им
Нельзя судить
Любой родитель,
своих младенцев призваны беречь…
Иначе мир, устроенный по нотам божественных гармоний
даст трещину
Ты прерывал меня,
немыслимых
решений непоставленных задач,
Потоки символов одновременно пересекаясь, как лучи, неслись
над пустотой
И эта пляска знаний
была богаче всех библиотек…
Ты говорил, что выбор мой понятен, но
Что круг людской повторен многократно,
А там, куда меня
Там правит разум, воплощенный
Здесь правит жадность, умножая скорбь.
Я спрашивал: так может
дать блага те, которых
насытить страсти,
духовной пищей,
Ответа твоего
Потом
И дальше, если
И никакой опеки
Не потому, что хочешь наказать,
предполагает также
Я попросил тебя дать мне немного лет
чтобы открыть им свет,
чтоб дать им силы,
которые сравняют их
чтоб показать им вечность,
чтоб научить
гремучих молний, штормов, извержений.
Жаль я
Ты промолчал, но
было, было, было, было,
было.
Пока
те, кто конец людей отодвигают
сохраняя веру твою
способный быть другим.
И вот, сегодня
Как хлопья снега
Мне время подводить
Я снял
Со мною здесь Шекспир
моя тетрадь, где
чтобы никто
На
Они написаны
как оберег
Вина бутылка, яблоко
Но
мне разрешенных дней
Николо Тесла был найден горничной
Приоткрой свои томные очи,
Чтобы ночи
Чтобы мой залихватистый почерк
Преисполнился пылких страстей.
Я сегодня натянут как струны,
Но
Ввысь взовьются мои гамаюны
И пройдут грозовые полки.
Я люблю тебя нежно,
Любят свой острогубый кинжал.
Я готов целовать
И ласкаться
Ты читай мою исповедь
От отца
Запершись
Только окна открой
Грозовой набегающей страсти.
Я свое распахну, словно взор.
Опять, привет!
Я вышел
Здесь нет земли
Есть только сны про бога
Лишивших мир любви
Куда грести? - Ни весел,
С кем
И время здесь упало
И
— Привет!
— Привет.
— Куда мне, как, откуда -
Желтушная песочная свобода -
Нет
Присесть куда, прилечь, куда взглянуть?
Начну творить.
проглянет лес.
Тебя поднимет снова
G.V.
Злоба твоя, как
Так вот
Чтобы проснуться еще
Ласки твои, словно сонные глазки,
В них немота всех земных паутин.
Я
Только гитара меня
Из под безумного
Слез, откровений, проклятий, угроз?
Только
Сто миллионов счастливых билетов,
Тех
И предъявил
Ангел встречающий так удивился,
Что
Наших истлевших
— Я
— А
—
Вот
Смотрим
— Мне приглянулся
— А
Бывает и
То Моцартом
То Пушкина веселым дуновением
Сметает пыль
То капельками, как свеча
Он открывает миру Пастернака.
То назначая тень пустым вещам -
Подмигивает, словно Мандельштам.
И сто царей пытаются ворваться
Пол планеты войск — людей живых, умерших
Размноженных — тенями
Рядами строят,
Слепым царям здесь верят,
Вот вы: цари, визири
незрячие слепцов поводыри..
Как вы
Бельмом туманным смотрят
И падают
людских страстей под высью глубою.
Так
Среди других
Планет, плывущих
Пытается опять начать сначала.
Я
Задирая хвостик свой ядовитый
Он влюблен
Что найдет
Словно
И ползет по дюнам,
К той заветной лунке, где поджидает
Та,
Еще два десятка смешных хвостатых,
Скушав папу и
Разбегутся лучиками
Так
И как
Никогда Христос
Не сдавался
Не носил венков,
Не кормил собой,
Всякой жертве начертан
Позволяя съесть себя,
Что