Дмитрий Барабаш

Зачем пенять, стенать, напоминать,
с кем водку пить, с кем хлеб ломать, с кем спать?
Мне надоесть бывает очень сложно,
Бред мудрости я выучил подкожно.
Он бередил мне зубы, и хребет.
Зимой морозил, подавал совет:
Держись тепла, но вдруг тепло заносит
Куда-нибудь за тридцать — тридцать восемь,
что для Москвы, наверное, подходит,
но мне — никак. А там луна восходит,
там по волнам нудистская дорога,
соблазнами невинного порока
кичится, бля…
Морская, бля, природа,
как утвержденье жизни, как свобода
мужских начал…

В ночной тени причал
пощёчиной встречает шепот яхты.
И гальки крик плеснёт прощально: Ах ты…
запрыгает,— паскуда, пидарас!!!
Уставший капитан, в который раз,
Заметит шефу: надо брать охрану,
Чтобы картинка не ломала раму
беззвучия в лучах ночных светил.
Ни то со дна, что я не досмолил,
Пробьются маршем строевые фразы,
И купленный в Зимбабве крокодил
Съест все сословья, вдохновляя массы
на плац и клацать до утра нутром…

Так пусть молчит, пока не знает места
своим рыданьям страстная невеста.
Ей время плыть с арабским женихом,
как воск со свечки в голубую чашу
мечети…
Мать! Забрали Машу нашу
туда где нет ни свечек, ни икон.

Зачем менять миры, шары, закон,
когда и тут достаточно простора
для встреч с абсурдом, для momento more,
Когда и здесь от каждого окна
То зубы ноют, то болит спина.