Упрощенная HTML-версия
как те низы, прослойки и верхи,
и что еще из прошлого мы помним…
Так думал рыцарь, глядя на людей,
устав смирять их остриями взгляда.
Он был готов вступиться за детей
против других таких же, воровато
крадущихся вдоль призрачных границ,
мечтающих дорваться и добиться
земных наград и славы, чтобы ниц
пред ними все изволили склониться.
Он понимал, затишье — новый стиль
все тех же игрищ, только нынче сила
переместилась из упругих мышц
в текучесть хитрости
и склизколживость ила.
Он мог одним крылом весь этот сброд
смести с лица измученной планеты,
но твердо знал: борьба с животным злом
бессмысленна и не сулит победы.
Так кто же я? Зачем я так силен?
Когда не вправе изменить теченье
полков, царей, обветренных знамен
и прочих прелестей земного очертенья?
Что теплится тревожно за спиной?
Какое слово и какое дело?
Я здесь поставлен каменной стеной,
чтоб эта жизнь в ту жизнь войти не смела.
Солнечный ход
241