Упрощенная HTML-версия
свою возвышенно иную
корову совести святой.
Но выходило — я другой.
Ни пастушок небесных тучек,
ни света белого попутчик,
ни донкихотчик со слугой,
а гад с кровавою рукой,
предатель, сволочь и лазутчик.
Сознанье билось мотыльком,
попав меж двух прозрачных окон.
В одном из них был дураком,
а во втором — почти что Богом.
Как гений и злодейство, как
луны осколок с задним видом.
Я пропустил дорожный знак
и стал душевным инвалидом.
Солнечный ход
301