Упрощенная HTML-версия
…От короля до пешки — всё про то,
и Гамлет, и да Винчи, и Гораций.
Как мало чистых истин, но зато
как много черно-белых вариаций.
Вариации плодятся бесконечно, и опять-таки: если
знать правила варьирования («всё про то»), тогда можно
всё… Что всё?
Можно врать пером, щекоча горло,
можно рвать словом, лишенным смысла.
Главное, чтобы по жизни пёрла
карта двух полушарий, меняя числа
не дней, а кресел в аэроплане
и полок в спальном купе вагона,
в котором, прильнув к оконной раме,
ты понимаешь, что нет закона
стихосложения, правил грамматики,
прочих условностей и привычек.
В одной части света царят прагматики,
в другой — канареечный посвист птичек…
В конце такого мирового «Путешествия» поэт за свой
маршрут извиняется, предлагает читателю в утешение
«двойное виски», а на макушке планеты оставляет «косой
пробор».
Итак, ни правил, ни законов. Есть билет — бери место
и рви вперед. Впереди пусто, как и позади. Из памяти
смыто всё: сверженные вожди, опростоволосившиеся меч-
татели, их бредни о Слове, в котором чудились начала
и концы… Ничего нет!
Неужели и в летописях культуры — пустота? Но тогда
зачем в стихах «и Гамлет, и да Винчи, и Гораций»?
Тут я натыкаюсь на первое плодотворное противоре-
чие, зафиксированное Дмитрием Барабашем: вроде бы
ничего нет в этом оглохшем мире, но почему-то каждый
вздох оглашается стонами предшественников, выдыхав-
4
Дмитрий Барабаш